Сегодня, 28 июня, день рождения азербайджанского общественного деятеля, просветителя и публициста, основателя первой газеты на азербайджанском языке «Экинчи» Гасан-бека Зардаби (Меликова).
Гасан-бек Меликов родился 12 ноября 1837 года в селении Зердаб Геогчайского уезда. Его отец Салим-бек был прапорщиком. По вероисповеданию Гасан-бек Зардаби являлся мусульманином.
Первоначальное образование Гасан-бек получил в медресе, где изучал персидский и арабский языки. В 1852 году отец отвёз его в Шемаху и пристроил в незадолго до этого отрытое Шемахинское городское училище и, по её окончанию, по ходатайству попечителя Кавказского учебного округа, Зардаби отправили в Тифлис, где в 1859 году после вступительного экзамена его приняли в пятый класс 1-й Тифлисской гимназии на казённый счёт. Здесь он проявил себя как старательный ученик. Находясь в шестом классе, в свидетельстве об успехах и поведении за 1859 год о нём написано: «Из числа учеников, находящихся в классе, занимает по успехам первое место». Будучи направленным в 1861 голу на казённый счёт в Московский университет, Зардаби без экзамена приняли на отделение естествознания физико-математического факультета, который он окончил в 1865 году. В аттестате говорилось:
По Указу его императорского величества от Совета императорского Московского Университета сыну прапорщика, Гасанбеку Меликову в том, что он, окончив полный курс учения в Тифлиской Гимназии, в Августе месяце 1861 года, принят был, без экзамена, в число Студентов сего Университета, где при отличном поведении окончил курс по Отделу Естественных наук Физико-Математического Факультета, на содержании Закавказского Края, и, за оказанные им отличные успехи, определением Университетского Совета, 10-го сего Июня состоявшимся, утверждён в степени кандидата. Как свидетельствовала Ханифа-ханум Меликова: «…будучи студентом Гасан-бек стремился вращаться среди передовой интеллигенции. В семье …поэта петрашевца Плещеева, где общество писателей, собравшись в кружок, знакомилось с французскими социалистами, Гасна-бек был принят как свой».
По окончанию учёбы, он вернулся на Кавказ. Сперва его приняли на должность судебного члена 8-й межевой комиссии в Тифлисскую межевую палату, которое занималось решениями спорных земельных вопросов, но здесь он вступил в противостояние с царскими чиновниками, местными беками и ханами по поводу прав крестьян. Зардаби часто выезжал в селения, особенного Борчалинского участка, где он основательно знакомился с положением крестьян. На него беками составлялись жалобы, да и начальство проявляло к нему недовольство. Это вынудило его оставить государственную службу. Как писала Халифа-ханум Меликова «Гасан-бек и сам видел, что так служить невозможно и бросил службу — „не выйдет из меня чиновник“, — говорил он».
Какое-то время Зардаби состоял в Бакинской губернской канцелярии, после чего устроился на работу секретарём Кубинского мирового суда. Однако и здесь он вступил в конфликт со служилыми людьми и беками и нажил себе много врагов. В марте 1868 года на него было совершено покушение, когда «…ночью, во время работы Гасан-бека у себя в кабинете, в окно был неизвестным злоумышленником сделан выстрел» и пуля, пролетев выше его головы, попала в стену. Кроме того, во время своего пребывания в Кубе на него поступили жалобы.
Вскоре ему пришлось уйти со службы в Кубе и переехать в Баку, где он поступил на работу в качестве преподавателя естествознания в Бакинскую реальную гимназию. Один из его учеников, впоследствии Герой Социалистического Труда, академик М. А. Павлов, вспоминал:
«Учителем естественной истории был азербайджанец Гасан-бек, который в низших классах преподавал арифметику, естественная история проходилась в шестом классе. Гасан-бек объявил нам, что так как хорошего учебника по его предмету нет, то он будет диктовать свои уроки. Таким образом, он приходил к нам, диктовал и затем, вызывая, требовал знания этих записей. Что же он диктовал? Только несколько лет спустя я понял, что диктовал он нам теорию происхождения видов Дарвина….»
В 1872 году он основал благотворительное общества «Джемийете-хейрие», цель которого заключалась как в оказании материальной помощи бедным учащимся, так и в распространении просвещения среди азербайджанского населения. В дальнейшем, вместе со своими учениками, в первую очередь с Наджаф-беком Везировым, им в 1873 году была организована постановка пьесы «Гаджи Кара», написанная драматургом Мирзой Фатали Ахундовым, что стало началом азербайджанского театра.
Гасан-бек Зардаби вошёл в историю Азербайджана как редактор первой азербайджанской газеты. Стремительный рост и развитие Баку показало необходимость создания национальной прессы. Понимая необходимость издания газеты на родном для азербайджанцев языке, обращается к властям с просьбой о помощи. Необходимое оборудование Зардаби привёз из Стамбула и через некоторое время, преодолев все трудности, 22 июля 1875 в губернской типографии в Баку была напечатана «Экинчи» — первая газета на азербайджанском языке. Эта газета издавалась два раза в месяц тиражом 300—400 экземпляров. В этой газете печатались письма Наджаф-бек Везирова и Аскер-ага Адыгезалова (Горани) из Москвы, Мухаммедтаги Ширвани из Шамахи, стихи Сеида Азима Ширвани и статьи Мирза Фатали Ахундова.
После выхода в свет «Экинчи», ему писали из Омска, Оренбурга, Тюмени, Чистополя, Пензы, Тамбова, Рязани. Исмаил-бек Гаспринский обратился к нему с просьбой благословить издание газеты «Тарджуман», которая впоследствии сыграла важную просветительскую роль в жизни мусульман России. Подписчиков сначала было всего 100, губернатор приказал сельской администрации обязать сельских участковых подписаться на газету. Так появилось ещё 300 подписчиков, дополнительно ещё около 500 экземпляров раздавалось и рассылалось бесплатно, чтобы люди привыкли читать газеты.
Когда Гасан-бек подсчитал свои доходы и расходы, то пришёл к выводу, что может выпускать газету не более, чем один раз в две недели. На 1 января 1876 года подписчиков было уже 600. После праздника Новруз, газета стала выходить в большем объёме, а осенью этого же года — один раз в неделю. К концу года убыток Гасан-бека составил уже 1000 рублей. И это несмотря на то, что ученики Гасан-бека помогали газете бесплатно (писали статьи, относили газету на почту, рассылали подписчикам). На третий год количество подписчиков стало стремительно падать. Новый губернатор Кулюбякин не был благосклонен к газете и к самому Зардаби. Количество сельских подписчиков резко сократилось. Отрицательно сказалась и атмосфера русско-турецкой войны. Газета стала откровенно сообщать о падении количества подписчиков, и 29 сентября 1877 газету пришлось закрыть. Вышло в свет всего 56 номеров «Экинчи». Мусульманам газета оказалась не нужна.
Начиная с 1880 года Зардаби начал жить в своём родном селе Зардаб, где продолжал свою просветительскую деятельность среди местного населения. Он всё ещё участвовал в развитии прессы в Азербайджане, был одним из самых активных участников первого съезда азербайджанских учителей.
Зардаби выступает почти на всех заседаниях Бакинской городской думы и почти всегда выражает своё недовольство. Он протестует против того, чтобы гласными выбирали тех, кто практически не участвует в заседаниях Думы (Гасан-бек не пропустил ни одного заседания). Гасан-бек не понимает, как можно раздавать повестку дня непосредственно перед заседанием, а не несколькими днями раньше, чтобы можно было серьёзно подготовиться к заседаниям. Его возмущает то, что прибавляют жалованье работникам управы и городскому голове, и в то же время, сокращают количество бесплатно обучающихся гимназисток. Он не может примириться с грязью в городе. Зардаби разъясняет, что нужны врачи для лечения бедняков, они, эти врачи должны оплачиваться из городского бюджета, и эти врачи должны обязательно знать иностранные языки. Но особенно яростно он сопротивляется, когда речь идёт о расточительстве общественных средств, и просто о воровстве.
В молодости Зардаби никогда не жаловался на своё здоровье. Совершавшиеся на него покушения не смогли испугать его. В старости Гасан-бек Зардаби болел склерозом. Весной 1906 с ним случился апоплексический удар.
Гасан –бек Зардаби ушёл из жизни 28 ноября 1907 года. Зардаби хоронил весь город, а письма и телеграммы соболезнования шли со всех концов России. Во всех 4-х молитвенных домах петербургских мусульман, при большом стечении молящихся, были совершены заупокойные молитвы.
Дом перед зданием на Почтовой улице и близлежащие улицы и переулки заполнены толпами людей. На улице выстроились ученики-мусульмане всех девяти русско-татарских школ, ученики мужской гимназии императора Александра III, других школ и училищ вместе со своими наставниками. Собрались представители городского управления, члены мусульманских обществ, представители газет. В 10 часов утра к дому подошли городской глава Раевский со всем составом городской Управы, гласные Думы, представители грузинского и армянского духовенства и интеллигенции, сотрудники и наборщики газеты «Каспий» и «Таза Хаят». Тело покойного Гасан-бека выносит на своих руках мусульманская интеллигенция города. Катафалк, с телом покойного Гасан-бека убран парчой и покрывалом, сверх покрывала свешиваются траурные шали. Среди лент была красная лента от наборщиков и рабочих типографии газеты «Каспий» с надписью «Тело умерло, мысль осталась». Впереди гроба учащиеся мусульманской городской гимназии несут большой портрет Гасан-бека, нарисованный учащимися гимназии, другие несут в золоченой рамке первый номер газеты «Экинчи». От имени учителей-мусульман несут альбом в серебряном переплете, на обложку которого вставлен портрет Гасан-бека в золотой оправе. От мусульманского драматического общества — серебряную лиру. Среди толпы распространяется отпечатанная на особых листках, биография Гасан-бека. Траурная церемония двинулась по Базарной улице (ныне улица Гуси Гаджиева) к мечети Касум-бека.
Как писала газета «Таза Хаят» хоронили Гасан-бека Зардаби «с невиданными до сих пор в Баку церемониями». Через год губернский казий Ага Мир Мамед Керим Гаджи Мир Джафар-заде, по окончании заупокойной молитвы, сравнил Гасан-бека с великими учёными мусульманского мира — Шейх Фараби, Авиценной и другим. Биби-Эйбатская мечеть была разрушена 1936 году. Останки Зардаби несколько лет хранились в семье. Наконец, в 1957 году Гасан-бек Зардаби нашёл вечный приют в Почётной аллее.